Дирекция образовательных программ в сфере культуры и искусства — это некоммерческая организация, осуществляющая свою деятельность в сфере культуры, искусства и образования и платформа разработки методических рекомендаций для преподавания творческих дисциплин.
ОБРАЗОВАНИЕ | КУЛЬТУРА | ИСКУССТВО
Риад Маммадов:
«Ребенка важно увлечь, важно общаться искренне, не всегда с позиции "я педагог, а ты ученик"»
«Ребенка важно увлечь, важно общаться искренне, не всегда с позиции "я педагог, а ты ученик"»
Риад Маммадов
Пианист, музыковед, лауреат международных конкурсов, преподаватель в музыкальной школе С.И.Танеева, исполнитель джаз-мугама и классической музыки рассказывает о сложностях работы педагога, важности диалога в музыкальном образовании детей, исследовании мугама
и творческом пути.
Пианист, музыковед, лауреат международных конкурсов, преподаватель в музыкальной школе С.И.Танеева, исполнитель джаз-мугама и классической музыки рассказывает о сложностях работы педагога, важности диалога в музыкальном образовании детей, исследовании мугама
и творческом пути.
«Преподавание — это действительно очень большая работа»
Д: Пианист, музыковед и лауреат международных конкурсов. Кроме того, вы преподаете в Детской музыкальной школе С.И.Танеева. Как вам удается все совмещать?
Р.М.: Преподавание — действительно большая работа и совмещать бывает сложно, поскольку и концерты, и занятия в школе требуют полной отдачи и вовлеченности. Но я могу назвать внушительное количество фамилий по-настоящему больших музыкантов, которые вели и ведут преподавательскую деятельность.
Р.М.: Преподавание — действительно большая работа и совмещать бывает сложно, поскольку и концерты, и занятия в школе требуют полной отдачи и вовлеченности. Но я могу назвать внушительное количество фамилий по-настоящему больших музыкантов, которые вели и ведут преподавательскую деятельность.
Д: Есть ли у вас особая методика взаимодействия с детьми?
Р.М.: Преподаватели формируют мировоззрение детей, их взгляды на мир, на будущее. Это в каком-то смысле служба. И это честь.
В первую очередь для ребенка важен энергетический импульс, который ты ему передаешь. Чтобы он на следующий урок смог принести какой-то результат, нужно в него этот импульс вложить — и это не просто количество знаний, которым ты с ним делишься. Нужно постоянно аккумулировать в себе внутреннюю энергию, ведь детям нужен экшен (action в переводе с англ. — «действие»), им нужно строить мир сказок, радости. Я должен приходить на урок вдохновленным, внутренне заряженным. Мы формируем детские души, по-другому невозможно. Либо так, либо это будет уже халтурой.
Работа педагога — это не только работа с детьми, это работа еще и с их родителями. Они иногда не понимают, что, приводя детей в музыкальную школу, оказываются в совершенно другом мире. В мире, где иные грани, другая совершенно душевная организация у людей. И вдохновлять нужно не только ребенка, но и его родителей.
Р.М.: Преподаватели формируют мировоззрение детей, их взгляды на мир, на будущее. Это в каком-то смысле служба. И это честь.
В первую очередь для ребенка важен энергетический импульс, который ты ему передаешь. Чтобы он на следующий урок смог принести какой-то результат, нужно в него этот импульс вложить — и это не просто количество знаний, которым ты с ним делишься. Нужно постоянно аккумулировать в себе внутреннюю энергию, ведь детям нужен экшен (action в переводе с англ. — «действие»), им нужно строить мир сказок, радости. Я должен приходить на урок вдохновленным, внутренне заряженным. Мы формируем детские души, по-другому невозможно. Либо так, либо это будет уже халтурой.
Работа педагога — это не только работа с детьми, это работа еще и с их родителями. Они иногда не понимают, что, приводя детей в музыкальную школу, оказываются в совершенно другом мире. В мире, где иные грани, другая совершенно душевная организация у людей. И вдохновлять нужно не только ребенка, но и его родителей.
«Специальной методики здесь нет, просто нужен здоровый диалог,
вот и все»
вот и все»
Д: В построении коммуникации с детьми, какие важные аспекты вы можете выделить?
Ребенка важно увлечь, важно общаться искренне, не всегда с позиции «я педагог, а ты ученик». С учениками у меня очень доверительные, в первую очередь человеческие отношения. Потому что дети приходят с разными проблемами. И ладно маленькие, у них все хорошо. А с детьми, скажем, 12–13 лет все сложнее, иногда приходится еще создавать мосты взаимопонимания между ними и родителями. Специальной методики здесь нет, просто нужен здоровый диалог, вот и все.
Ребенка важно увлечь, важно общаться искренне, не всегда с позиции «я педагог, а ты ученик». С учениками у меня очень доверительные, в первую очередь человеческие отношения. Потому что дети приходят с разными проблемами. И ладно маленькие, у них все хорошо. А с детьми, скажем, 12–13 лет все сложнее, иногда приходится еще создавать мосты взаимопонимания между ними и родителями. Специальной методики здесь нет, просто нужен здоровый диалог, вот и все.
Д: При обучении в детских школах искусств, как вы считаете, необходимо каждого ребенка учить как профессионального артиста? Или школа искусств прежде всего развивает кругозор и навыки ребенка и является необходимой базой для дальнейшего обучения?
Р.М.: Ни в коем случае не нужно делить детей на будущих профессиональных музыкантов и просто учеников. Вот этот мой ученик пойдет дальше, я ему дам больше, а этот нет, и я ему дам, сколько полагается. Нет. Тут важно дать столько информации, сколько ребенок может взять. Ни больше ни меньше. Не перегрузить и не недодать.
Р.М.: Ни в коем случае не нужно делить детей на будущих профессиональных музыкантов и просто учеников. Вот этот мой ученик пойдет дальше, я ему дам больше, а этот нет, и я ему дам, сколько полагается. Нет. Тут важно дать столько информации, сколько ребенок может взять. Ни больше ни меньше. Не перегрузить и не недодать.
Д: Расскажите о своем творческом становлении: где вы учились, планировали ли продолжать профессиональное обучение, какую роль играла ваша семья во всем этом?
Р.М.: Я учился в Баку в музыкальной школе имени Мстислава Ростроповича. Так случилось, что я пришел в первый класс, а в мае, заканчивая его, уже играл Д.Б.Кабалевского с симфоническим оркестром. По-моему, у меня ноги не доставали до педалей, с подставкой играл. Меня сразу воспитывали как профессионального артиста. Лично я особо ничего не понимал, но старшие понимали. Но, знаете, было допущено большое количество ошибок. Часто педагоги хотят сделать звезд из своих детей, видя в них потенциал. И калечат их. Дают сложные, нереальные программы. Ребенок и физически, и психологически не справляется с ними. И в итоге что получается? Он либо перегорает к 13 годам, либо в 12–13 лет у него совершенно зажатый аппарат, несвободные руки и он просто не может играть на инструменте. Этот момент нужно контролировать. Нельзя отпускать детей в свободное плавание.
Я родился в семье художников. С детства слушал джазовую музыку Луи Армстронга, Майлза Дэвиса, Билла Эванса. Я сидел и каждую импровизацию выписывал. Жил в этой атмосфере. Как меня папа учил искусству? Очень просто. Мы ходили на выставки. А выставки бывают через день, когда ты живешь в семье художника. Я спрашиваю: «Пап, как понять, где хорошая картина, а где плохая?» Он мне говорит: «Там, где задерживаюсь — там хорошая, где прохожу мимо — там плохая». Да, это все кажется смешным, но когда живешь в этом, это все тебя определяет.
Р.М.: Я учился в Баку в музыкальной школе имени Мстислава Ростроповича. Так случилось, что я пришел в первый класс, а в мае, заканчивая его, уже играл Д.Б.Кабалевского с симфоническим оркестром. По-моему, у меня ноги не доставали до педалей, с подставкой играл. Меня сразу воспитывали как профессионального артиста. Лично я особо ничего не понимал, но старшие понимали. Но, знаете, было допущено большое количество ошибок. Часто педагоги хотят сделать звезд из своих детей, видя в них потенциал. И калечат их. Дают сложные, нереальные программы. Ребенок и физически, и психологически не справляется с ними. И в итоге что получается? Он либо перегорает к 13 годам, либо в 12–13 лет у него совершенно зажатый аппарат, несвободные руки и он просто не может играть на инструменте. Этот момент нужно контролировать. Нельзя отпускать детей в свободное плавание.
Я родился в семье художников. С детства слушал джазовую музыку Луи Армстронга, Майлза Дэвиса, Билла Эванса. Я сидел и каждую импровизацию выписывал. Жил в этой атмосфере. Как меня папа учил искусству? Очень просто. Мы ходили на выставки. А выставки бывают через день, когда ты живешь в семье художника. Я спрашиваю: «Пап, как понять, где хорошая картина, а где плохая?» Он мне говорит: «Там, где задерживаюсь — там хорошая, где прохожу мимо — там плохая». Да, это все кажется смешным, но когда живешь в этом, это все тебя определяет.
«Я люблю музыку,
просто не представляю себя без нее»
просто не представляю себя без нее»
Д: Что же в итоге оказало наибольшее влияние на ваш музыкальный путь и выбор карьеры?
Р.М.: Я люблю музыку, просто не представляю себя без нее. Профессиональный музыкант должен любить все, что он играет, иначе это нечестно. Нельзя выходить к публике, будучи неискренним перед ней. Даже если тебя что-то не устраивает, нужно влюбить себя в это произведение, найти какие-то зацепки, через которые войдешь в мир композитора и примешь его. Это тяжелый психологический труд, но иначе это не искусство.
Р.М.: Я люблю музыку, просто не представляю себя без нее. Профессиональный музыкант должен любить все, что он играет, иначе это нечестно. Нельзя выходить к публике, будучи неискренним перед ней. Даже если тебя что-то не устраивает, нужно влюбить себя в это произведение, найти какие-то зацепки, через которые войдешь в мир композитора и примешь его. Это тяжелый психологический труд, но иначе это не искусство.
Д: Музыканты пережили непростое время. За время самоизоляции 2020 года вы записали виниловую пластинку You are an Island. Что больше всего повлияло на ее создание? О чем она?
Р.М.: Я сидел дома, как и все мы. Жил в старой квартире — это была квартира, где состарились мои воспоминания. Она на меня очень давила. Инструмент стоял в углу маленькой — как мне тогда в заточении казалось — комнатушки. И я занимался, занимался, занимался музыкой. А еще писал пьесы. В итоге записал пластинку и в ней нашло отражение все, что окружало меня в тот период: звуки часов, работа посудомоечной и стиральной машин, чириканье птиц. Это все такой вакуум, зафиксированный в одной очень личной пластинке.
Р.М.: Я сидел дома, как и все мы. Жил в старой квартире — это была квартира, где состарились мои воспоминания. Она на меня очень давила. Инструмент стоял в углу маленькой — как мне тогда в заточении казалось — комнатушки. И я занимался, занимался, занимался музыкой. А еще писал пьесы. В итоге записал пластинку и в ней нашло отражение все, что окружало меня в тот период: звуки часов, работа посудомоечной и стиральной машин, чириканье птиц. Это все такой вакуум, зафиксированный в одной очень личной пластинке.
«Это такой новый взгляд на мир, как они поют о любви, как они поют о расставании, я имею в виду ханенде — вокалистов, которые читают и исполняют мугам»
Д: Одна из ваших программ основана на уникальном жанре джаз-мугам. Есть ли у этого жанра особая философия?
Р.М.: Мугам — это древний жанр устно-профессиональной традиции Азербайджана. И вот это определение — устно-профессиональная — очень важно, поскольку устные традиции в основном не профессиональные, ведь они передаются из уст в уста. В мугаме же есть институция, он изучается на академическом уровне — в Азербайджане существует национальная консерватория, где изучается искусство мугама. Знаете, мы все воспитаны на западноевропейской философии, музыке и вообще искусстве в целом. И все наше сознание направлено в эту сторону, так что мы редко задумываемся, есть ли какая-то этому альтернатива. А она была и есть. Ренессанс возник на Востоке гораздо раньше, чем на Западе, в X–XI веках. И именно на расцвет эпохи Ренессанса приходится появление мугама как музыкального жанра.
Это совершенно иная философия, очень глубокая. Это такие пласты. Когда изучаешь тексты философов, поэтов, мыслителей Низами Генджеви, Хагани, Ширвани, то понимаешь, что за 2 тысячи лет практически ничего не изменилось. Человек так же смертен, он так же влюбчив, и все те проблемы, которые есть, все те грехи и соблазны, ничего не изменилось. Очень интересно, как об этих вещах говорят с другого ракурса. Это такой новый взгляд на мир, как они поют о любви, о расставании, я имею в виду ханенде — вокалистов, которые читают и исполняют мугам. Я переводил все эти тексты и приходил в восторг. И это во мне очень сильно отражалось. Я понял, что хочу исследовать мугам не только с практической точки зрения, но и с научной. Чтобы больше понять величие западноевропейских ценностей, нужно знать, какая этому есть альтернатива. И тогда по-другому осознаешь ценность и риторику всего.
Р.М.: Мугам — это древний жанр устно-профессиональной традиции Азербайджана. И вот это определение — устно-профессиональная — очень важно, поскольку устные традиции в основном не профессиональные, ведь они передаются из уст в уста. В мугаме же есть институция, он изучается на академическом уровне — в Азербайджане существует национальная консерватория, где изучается искусство мугама. Знаете, мы все воспитаны на западноевропейской философии, музыке и вообще искусстве в целом. И все наше сознание направлено в эту сторону, так что мы редко задумываемся, есть ли какая-то этому альтернатива. А она была и есть. Ренессанс возник на Востоке гораздо раньше, чем на Западе, в X–XI веках. И именно на расцвет эпохи Ренессанса приходится появление мугама как музыкального жанра.
Это совершенно иная философия, очень глубокая. Это такие пласты. Когда изучаешь тексты философов, поэтов, мыслителей Низами Генджеви, Хагани, Ширвани, то понимаешь, что за 2 тысячи лет практически ничего не изменилось. Человек так же смертен, он так же влюбчив, и все те проблемы, которые есть, все те грехи и соблазны, ничего не изменилось. Очень интересно, как об этих вещах говорят с другого ракурса. Это такой новый взгляд на мир, как они поют о любви, о расставании, я имею в виду ханенде — вокалистов, которые читают и исполняют мугам. Я переводил все эти тексты и приходил в восторг. И это во мне очень сильно отражалось. Я понял, что хочу исследовать мугам не только с практической точки зрения, но и с научной. Чтобы больше понять величие западноевропейских ценностей, нужно знать, какая этому есть альтернатива. И тогда по-другому осознаешь ценность и риторику всего.
Д: Поделитесь с нашими читателями вашими творческими планами. Можем ли мы услышать ваше исполнение джаз-мугама?
Р.М.: Да, мы с командой академических и народных музыкантов 15 сентября представим в Зарядье программу «К востоку от рая», соединяющую мугам, барокко, классику, джаз и электронную музыку. Приходите!
Р.М.: Да, мы с командой академических и народных музыкантов 15 сентября представим в Зарядье программу «К востоку от рая», соединяющую мугам, барокко, классику, джаз и электронную музыку. Приходите!
БЕСЕДОВАЛА: ДАРЬЯ БУКРИНА
