Д: Сталкивались ли вы с проблемами выгорания у детей? Как, на ваш взгляд, можно с этим справиться и как родитель может помочь своему ребенку?

О.Б.: Думаю, что на ранних этапах обучения речь должна идти не о выгорании, а о снижении интереса к обучению, отказу заниматься музыкой. Внешне выглядит как выгорание, но это часто свидетельствует, что ребенку надоело прикладывать усилия там, где это не обязательно. Ему хочется развлекаться. Человек устроен так, что экономия сил для него является естественной потребностью. Зачем трудиться, если существует много всего, что можно получить в готовом виде? Из нас вполне успешно за короткое время создали общество потребителей.

Выгорание в подростковом возрасте тоже, вероятнее, связано с присущими этому возрасту протестными настроениями. Подросток может взбунтоваться, решив, что родители давят на него, что он уже не маленький – вышел возраст его безропотного подчинения родителям. Часто ему становится привлекательным нечто такое, что совершенно неприемлемо для старшего поколения. Наконец, современные подростки склонны часто и бессистемно менять приоритеты, связанные с их желаниями.

Я встречала настоящее выгорание в юношеском возрасте у музыкантов, которые добились самых высоких результатов: были лауреатами самых престижных конкурсов, солировали с известными оркестрами. Мне известны два таких случая, хотя их, несомненно, значительно больше. Это были юные особы, не достигшие 20 лет. Категорический отказ впредь заниматься музыкой, поворот на 180 градусов. Здесь на ум приходит такая аналогия: а если ты к 17-18 годам стал олимпийским чемпионом, победителем всех возможных соревнований в художественной гимнастике, синхронном плавании, фигурном катании? Ясно, что за этими достижениями тебя ждет, вероятнее всего, только тренерская работа. Вот молодые люди и начинают задумываться, чем бы им еще заняться – впереди огромный период жизни. Кроме всего прочего, сегодняшняя молодежь не намерена иметь одну запись в своей трудовой книжке. Их, помимо всего, не сильно заботит то, что будет в отдаленном будущем.

Д: Допустим, ребенок растет в семье потомственных музыкантов, и родители видят в нем «продолжение творческой династии». На первых порах ребенок не блещет успехами в игре на инструментах. Где та грань, которая отделяет «заставлять заниматься» и «терпеливо продолжать занятия»?

О.Б.: Вы затрагиваете очень болезненный для многих родителей-музыкантов вопрос. Непростительных ошибок на этом пути не счесть. И вот почему. Часто родители-музыканты вполне адекватно и обоснованно высоко оценивают музыкальные дарования своего ребенка. И начинается гонка. Они знают потенциал своего чада и ждут от него немедленных результатов. Если мама – педагог, да еще и сама обучает дочь или сына, жди напряжений. К счастью, так бывает далеко не всегда. Но ведь известно, что Станислав Нейгауз стал играть в полную силу после смерти своего отца. С чем это было связано? Авторитет личности Г.Г.Нейгауза? Боязнь негативного высказывания в свой адрес? Часто понимание ответственности играет злую шутку. Но бывает, к счастью, и наоборот. Думаю, важно родителям-музыкантам настроиться на то, что их дети: а) могут быть одарены отнюдь не в области музыки; б) могут далеко не сразу показать высокие результаты – они могут быть отсроченными и даже отрицательными. Ваш ребенок – это другой человек, и с этим надо считаться.

Банально, но часто дети, бросившие занятия музыкой, в более зрелом возрасте начинают обвинять родителей: почему не настояли, почему не заставили заниматься? Думаю, в каждом отдельном случае сами родители, желательно вместе с ребенком, должны решать – бросать или не бросать. В прозвучавшем вопросе есть волшебное слово – «терпеливо». Мне оно кажется ключевым. Набраться терпения – это так трудно, но так важно и для учеников, и для их родителей.

Д: Многие ученики школ искусств участвуют
в различных конкурсах, фестивалях, соревнуются за места и призы. Как это влияет на них эмоционально и как бороться с «достигаторством», чтобы не отбить у ребенка удовольствие от занятий творчеством?

О.Б.: Опять трудный вопрос. Помню, давным-давно представитель вальдорфской школы, опытный учитель из Германии приблизительно так сформулировал свою позицию в отношении детских музыкальных конкурсов: если выбирать между ребенком-лауреатом и здоровым ребенком, то я однозначно за здорового. Знаю детей, которых подстегивает момент соревновательности, для них это сильный мотивирующий фактор. Но есть дети, которые могут «сломаться», тяжело переживать неудачу, и это способно оказать негативное воздействие на их психику. Меня весьма удручает, что педагогов ДШИ стали оценивать в значительной степени по количеству детей-лауреатов. Здесь способен начаться лавинообразный процесс: усиленно занимаются с перспективными и практически никак себя не тратят на «середнячков». Опасное явление. С другой стороны, если конкурс – это встреча единомышленников, мероприятие, объединяющее, а не раздающее призы на принципах кумовства, то почему бы и нет? У детей есть возможность пообщаться и посоревноваться со своими сверстниками (иногда из других городов и стран), у педагогов – обменяться опытом, удовлетворить свое любопытство в освоении новых технологий.

Еще один давно созревший и болезненный вопрос – обещание сделать из ребенка Звезду. Как правило, речь идет о том, что за короткое время вам пообещают волшебным образом сделать его (и вас заодно) знаменитыми. На этом построены практически все детские телевизионные шоу. Только вы должны реально оценить то, что вам совершенно точно не станут сообщать: с психикой вашего ребенка после этого конкурса ничего не произойдет? Задумайтесь, пожалуйста. Другая ситуация, но тоже в чем-то похожая: реклама, в которой обещают за пять часов научить вполне прилично играть на фортепиано, за три часа поставить голос и пр. Ах, как хочется поверить, что все можно сделать быстро и не напрягаясь. Многие воспринимают такой подход и современным, и действенным. Это все равно, что пообещать беременной женщине родить полноценного ребенка месяца так через два-три. Процесс обучения можно облегчить, но не ускорить в разы.

Д: В своей статье «Вопросы артикуляции и их место в системе музыкального воспитания» вы пишете, что «педагогу просто необходимо стать чутким не столько к результату деятельности, сколько к самому ходу обучения». Можно ли говорить о прогрессе в последние годы в этом направлении?

О.Б.: Не берусь судить о том, есть ли прогресс в этом направлении – слишком мало фактов. Знаю одно: сейчас как никогда музыкальные школы способны ликвидировать те недостатки, которыми в изобилии страдают общеобразовательные школы. Нетрудно заметить, что последние заточены на результат, который выражается в баллах. Другое дело, наш брат. Мы на всех уровнях обучения должны в качестве основной цели подразумевать «делание музыки». Здесь ключевое слово – процесс. От того, насколько педагог позволит ребенку проявлять себя в произведении – интерпретировать его – зависит и мотивационная составляющая, и развитие личностных качеств ученика. Это не отменяет технической стороны дела: если не владеешь приемами исполнения, то как реализовать задуманное? Особенно остро этот вопрос стоит в отношении сольфеджио. Вижу, что изрядная доля преподавателей явно делает акцент на освоении формальных знаний и весьма сомнительных (с точки их востребованности в живой практике) требований, в то время как это дисциплина живая, призванная помогать, а не отпугивать.